Мишка Блинов лежал на краю окопа. По грязной, засаленной гимнастерке расплывалось большое багровое пятно. Мишка закрывал его рукой, Всё сильнее прижимая к телу, но ничего не помогало, и пятно становилось всё больше и больше. Солнце садилось, и последние лучи слабо освещали Мишкино лицо «Здравствуй, дорогая мама. Давно не получал от вас писем. Может не доходят. Как вы живете? - повторял он про себя написанное утром письмо.

Письмо лежало в нагрудном кармане гимнастерки, и он очень боялся, что его испачкает кровью. Мятый жёлтый треугольник был той ниточкой, которая связывала Мишку с домом. Письмо он написал сегодня утром, но отправить не успел. Боль прожигала всё тело, каждый вдох давался с трудом, мысли путались, и Мишка периодически проваливался в какое-то вязкое забытье. Из этого забытья, как детали разрезанной открытки, выплывали какие-то образы, несвязанные воспоминания. Мишке иногда удавалось захватить один из них, и память медленно разворачивала перед ним короткую цепочку событий, которая называлась жизнью. Он видел то покосившееся крыльцо дома, то старый дощатый на реке плот, то дырявые кастрюли с цветами, которые в народе назывались «выскочками».

Последние лучи солнца святили прямо в глаза, возвращая его к реальности. Это было жестоко, потому что вместе с реальностью возвращалась нестерпимая боль, а при каждом вдохе что-то клокотало в горле. Хотелось пить, и Мишка вспомнил вкус кислого кваса, который мать брала с собой на покос…

«Мишка, твой батька вернулся»,- подбежал к нему босой мальчишка с листовкой в руке. Этот день Мишка запомнил на всю жизнь. Помнил, как смотрел на того, не понимая смысла сказанной фразы. Помнил, как бросился бежать по нагретой солнцем дороге, оставляя за собой следы босых ног и облако пыли. Помнил, как от обиды запершило в горле и потели слёзы, и в это время за спиной раздались шаги, кто-то схватил Мишку и подбросил к потолку- это был отец…. Он знал об отце только то, что рассказывала мать: он хорошо играл на гармошке, работал счетоводом в колхозе, а затем ушел в трудармию…

Земля была мокрой, и шинель уже впитала сколько могла её влаги. Было холодно. Мишка пытался пошевелиться, но малейшее движение вызывало такую боль, что он начинал стонать и снова проваливался в серость забытья…

В двух шагах от Мишки стояла молодая берёзка, тоненькая и невысокая, она готовилась к весне. На ее ветках уже набухли почки, и ещё чуть-чуть, и появились бы первые клейкие листочки. Но для неё этот бой оказался последним. Немецким снарядом берёзку разрубило пополам, и сейчас по обрубку ствола тихо сочился берёзовый сок. Она плакала, прощаясь с весной. Мишка посмотрел на берёзку, потом перевёл взгляд на заходящее солнце. Все вроде бы было знакомо, но как-то все по-новому видел и чувствовал сейчас Мишка. Он пытался удержать в поле видимости свинцовое небо, но оно постепенно расплывалось, превращая все вокруг в однородную серую массу…

Яркий диск солнца отражался в воде, оно ещё было высоко, но вечер был уже не за горами, бабы полоскали бельё, ребятишки шумно плескались в воде. Мишка сидел на пригорке и медленно отрывал лепестки ромашки. Последний лепесток выпал на «любит» - Тьфу, ты, бабье занятье, - проговорил он, ломая стебелёк цветка и бросая его на землю, но последний лепесток все-таки грел ему душу, и он ждал, когда зайдёт солнце и запоют на деревне песни, когда зазвучит гармошка и прозвенит смех, который Мишка до самой смерти не сможет забыть…Стеша…

Очнувшись, Мишка попытался повернуться. Запах сырой земли ударил ему в нос, этот запах напоминал Мишке деда. «Мать сыра земля, дай мне сил», - вспоминал Мишка его слова. Дед поговорки знал, да и сказок рассказывал немало. Мишка с детства любил слушать его сказки. Дед рассказывал ему, пятилетнему ребёнку, о заморских странах, о страшных чудовищах, о подвигах русских богатырей. Про богатырей Мишка любил особенно. Часто представлял себя, то Добрыней Никитичем, то Ильёй Муромцем. Вот он едет на богатырском коне, вот сражается с войском печенегов. И Мишка, что было сил размахивал своей палицей, которой мать по утрам гоняла корову на пастбище. Алешей Поповичем Мишка себя не представлял, любил о нём слушать, смеялся над его хитростью, но как-то не солидно все-таки было воображать себя таким героем. Вот чего не понимал Мишка, так это то, как богатыри силу брали из земли. Он помнил, как дед на распев произносит: «Бросился он на землю, прижался раной к земле, залечила Земля- Матушка раны кровавые, поднялся богатырь в полный рост». Вот бы сейчас прижаться пробитой грудью к родной земле, чтобы вылечила она раны и дала силы подняться.

Солнце почти уже село, над лесом осталась только золотая полоска света, а внизу расстилался туман.

-Как парное молоко,- подумал Мишка и вспомнил, как мать по утрам приносила полный подойник парного молока. Оно было теплым и пахло луговыми цветами. Мишка вспоминал, как утром он вставал рано, потому что на печи его ждало, поставленное матерью, молоко с ароматной пенкой. Это пенка была одним из любимых лакомств Мишки. Съев её, он снова ложился на кровать, плотнее укутываясь одеялом, и досматривал утренний сон. Мать лишь посмеивалась. «Вот постреленок»,- говорила она, вынимая молоко из печи.

Взрыв недалеко упавшегося снаряда вырвал Мишку из воспоминаний. Ему было обидно, что он лежит здесь беспомощный, раненный в первом своем бою, а ведь думал вернуться героем. Он мысленно рисовал картинку, как в орденах и медалях заходит в дом, как с гордостью рассказывает деревенским ребятишкам о своих подвигах, как задумчиво смотрит на его медали мать и как гордиться им Стеша. Эта картина не раз появлялась перед глазами Мишки, и сейчас раненный в бою, он никак не мог поверить, что война для него закончилась. Что с ним будет? Ведь ждут, ведь в него верят, ведь… Солнце скрылось за лесом, последний луч отразился от редких облаков серого безжизненного неба и исчез.

На старом комоде, на вышитой заботливыми руками матери скатерти, рядом с фотографией белокурого мальчишки и похоронкой лежало письмо:

«Здравствуй, дорогая мама. Давно не получал от вас писем. Может не доходят? Как вы живете?Есть ли хлеб? Как та Стеша? ... Через два часа бой. Останусь жив- напишу. Мы обязательно победим. Не допустим, чтобы враг оказался на пороге нашего дома. Больше писать некогда. Надеюсь, что скоро увижу вас…»

На старом комоде, на вышитой заботливыми руками матери скатерти, рядом с фотографией белокурого мальчишки и похоронкой лежало письмо: «Здравствуй, дорогая мама. Давно не получал от вас писем. Может не доходят? Как вы живете?Есть ли хлеб? Как та Стеша? ... Через два часа бой. Останусь жив- напишу. Мы обязательно победим. Не допустим, чтобы враг оказался на пороге нашего дома. Больше писать некогда. Надеюсь, что скоро увижу вас…»

Отправлен сертификат:Конкурс «История моей семьи»